Гранатовое зернышко  - Мария Акулова

Благо, он не приставал с вопросами, даже, кажется, пару раз забывал о ее присутствии, ведь и сам был на взводе, на пределе.

Амина чувствовала, что атмосфера в комнате пропитана адреналином. Мужчины столкнулись не на шутку, а вот спустить пар им не удалось.

Бабаев колесил по помещению, иногда останавливался – устремлял взгляд в окно, в экран ноутбука, на нее, потом снова колесил. Ему бы разрядиться… Но нарываться Амина не стала.

Вышла, он даже не отреагировал, спустилась к себе, закрылась… зачем-то. Просто перестала чувствовать себя в безопасности. Даже здесь. Ужасное ощущение…

Опустилась на диван, уставилась на свое отражение и утонула в размышлениях, воспоминаниях, страхах и надеждах.

Когда-то в детстве Шахин был для нее пустым местом. И как бы странно это ни звучало, это были лучшие, как казалось Амине, времена их отношений. Почему? Потому что и Амина была для него той самой пустотой. Закончились эти времена, когда парню исполнилось четырнадцать. Тогда у них началась открытая война. Лет до восемнадцати он показательно воротил от девочки Амины нос, на что девочка Амина отвечала тем же.

А в восемнадцать что-то стукнуло ему в голову… Скорей всего то, что Амина подросла, изменилась, из голомазой девочки начала постепенно становиться не просто привлекательной девушкой, как все вокруг, а действительно красавицей. Танцы делали свое дело – она даже по городу не шла, а плыла так, что парни сворачивали головы.

Шахин тогда уже учился в университете – не в Баку – в Москве, ведь считалось, что местное образованное сильно уступает заграничному, даже соседнему. Бывал дома редко, но Амина всегда была в курсе его приездов. Это получалось помимо ее воли. Он сам вечно попадался на глаза… И тут уж настал исключительно ее черед воротить нос.

Он ее не интересовал. Ее вообще интересовали другие вещи – ей было четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать, она жила танцем, Аббас Абдулович вселял в свою любимицу уверенность в том, что при ее таланте нужно учиться, ни на что не отвлекаясь. Она училась, танцевала, была примой, была гордостью и была счастлива, а потом…

Потом в ее жизни случилось так много и так быстро, но Шахин в один миг стал врагом. Стал крушителем мечтаний.

А еще только тогда Амина поняла, насколько он может быть опасен и одержим. Она была для него целью, и он готов был калечить жизни многих ради того, чтоб свое получить.

Не получил. К счастью или к сожалению, вопрос слишком сложный. Но жизни были покалечены знатно.

Дважды она сбежала от него. Дважды она надеялась на то, что навсегда, а получалось – судьба вновь сталкивала их лицом к лицу.

А ведь теперь он женат…

Амина заметила кольцо на пальце. Не знала, кто эта несчастная или счастливица, но очень надеялась на то, что, женившись, он поставил точку в погоне. По сути, он победил. Победил, ведь ее счастье продлилось слишком мало. Ее танцевальное будущее не произошло. Ее будущее с любимым человеком тоже. Она жива… И все, пожалуй.

Мир постучал к ней, когда за окном давно потемнело.

Постучал, дернул за ручку, вновь, как утром, подумал, что ее уже нет, собрался уходить.

Амина тут же подорвалась с дивана, открыла дверь. В темноте коридора и комнаты блестели только ее глаза.

– Я думал…

– Заходи, – девушка отступила, пропуская Мира в каморку.

Он вошел, осмотрелся, провел рукой по стене, нашел выключатель, собирался зажечь свет, но почему-то передумал, прошел к дивану, присел.

– Я тут поразмыслил, Амина… Если хочешь, ты можешь посидеть дома, пока я решу вопрос с этим штрихом и буду уверен, что он уехал.

Дамир пока так и не узнал, что связывает Амину с Шахином. Но в одном не сомневался – если есть возможность оградить ее от общения с этим человеком, ею нужно воспользоваться.

– Спасибо, я подумаю.

Амина села рядом. Собиралась немного дальше, а опустилась близко-близко. Хотя, может, и не собиралась вовсе?

Почувствовала тепло его бедра, предплечья и плеча, стало спокойней, чем было еще несколько минут тому. Осознание этого немного испугало, но и отодвинуться Амина не решилась бы сейчас.

– Подумай… И давай я тебя домой отвезу. Двенадцатый час на дворе. Мне так спокойней будет…

– Хорошо, – Амина немного обернулась, разглядывая профиль мужчины в темноте. Он смотрел перед собой, был таким же, как днем – натянутым, сконцентрированным, но спокойным.

– Я больше не пил, не переживай.

– Я не переживаю… – он ее взгляд, видимо, воспринял как оценивающий. Но она оценивала не его трезвость. И не его вовсе – скорей себя. Пыталась собрать себя воедино и понять. Сейчас ей хочется его поцеловать потому, что с ним спокойней или потому, что просто хочется?

– Я пойду к машине, а ты собирайся, – Мир же явно не был склонен к подобным раздумьям, оперся руками о колени, собирался встать, но Амина не дала – придержала, за что была вознаграждена удивленным взглядом.

– Днем я пришла к тебе, чтобы сказать, что такое больше не повторится.

– Какое «такое»? – Дамир сейчас соображал туго, но винить его в таком тугодумстве было бы глупостью, поэтому Амина даже не пыталась.

Просто коснулась губами губ.

– Такое, – ответила, а потом опять коснулась.

Он не отмер, тут же со страстью не набросился, даже не сразу губы разжал.

– Ясно, – а когда хоть немного осознал, что происходит, в ответ коснулся ее губ так же, как делала она – легко и нежно. Что это не призыв предаться страсти прямо тут – если повезет, на диване, а то и на полу, было очевидно.

Но такая поцелуетерапия имела действие и для него. Если раньше перед глазами стояла только самодовольная рожа Шахина, то теперь она стала мелькать, то пропадая, то вновь появляясь.

– Поехали, – но и оторвался первым Мир. Дико хотелось, чтобы быстрей начался новый день, и в этом новом дне ее тоже можно будет поцеловать.

– Да, – Амина встала, отошла к окну – почему-то вдруг запылали щеки, и очень не хотелось, чтоб Дамир это увидел. Раскаяние пришло сразу же после совершения преступления.

Амина слышала, как Мир встает, как выходит, аккуратно закрывая дверь, слышала, как стучат набойки его туфлей по дощатому полу. Все, как всегда…

Заставлять его ждать дольше, чем стоило бы, Амина не собиралась, но прежде чем выйти, забросила в сумку вещи, которые смогут ей понадобиться, если она все же примет предложение Мира и решит на какое-то время пропасть из клуба.

Вариант исчезновения навсегда она для себя не рассматривала. Пока точно нет.

Сбегала в уборную, где сполоснула руки и приложила мокрые ладоши к горячим еще щекам.

Потом пошла по следам мужчины – по коридору к заднему выходу, параллельно проверяя, нет ли новых сообщений от Краевских на телефоне. Те как всегда нервничали, хоть она и звонила трижды в день.